Три частные американские компании решают, сколько будет стоить ваш ипотечный кредит, выживет ли экономика вашей страны и не превратятся ли ваши пенсионные накопления в труху — и при этом никто на планете не имеет права их контролировать, проверять или хотя бы всерьёз критиковать.
Добро пожаловать в мир рейтинговых агентств — удивительную конструкцию, где конфликт интересов возведён в бизнес-модель, где оценщик получает деньги от того, кого оценивает, и где провалы планетарного масштаба заканчиваются не тюремными сроками, а извинениями в стиле «ну, простите, мы ошиблись». Система, которую мы привыкли считать объективным арбитром финансового здоровья, на поверку оказывается чем-то средним между средневековой гильдией и картелем с иммунитетом от последствий.
Задумайтесь: когда последний раз вы видели, чтобы Moody's, Standard & Poor's или Fitch понесли реальную ответственность за свои прогнозы? Спойлер: никогда. Потому что в этом безумном мире репутационный ущерб от присвоения рейтинга AAA токсичным ипотечным бумагам, которые через год превратились в мусор, — это не катастрофа, а «рыночная волатильность».
Большая тройка: монополия на доверие
Представьте себе рынок, где 95% всех оценок выдают три компании, причём все три — американские, все три — частные, и все три исторически демонстрируют удивительную синхронность в своих вердиктах. Это не антиутопия — это реальность глобальных финансов образца XXI века.
Moody's Corporation, S&P Global и Fitch Ratings контролируют рынок кредитных рейтингов с удушающей полнотой, которой позавидовал бы любой картель ОПЕК. Попробуйте выпустить облигации без рейтинга от хотя бы одного из этих титанов — инвесторы посмотрят на вас как на человека, предлагающего купить мост. Регуляторы по всему миру встроили эти рейтинги в свои требования: банки обязаны держать активы определённого рейтинга, пенсионные фонды не могут инвестировать ниже определённой буквы.
Получается забавный парадокс: государства, теоретически являющиеся высшей формой суверенитета, отдали на аутсорсинг трём частным лавочкам право определять, насколько эти самые государства платёжеспособны. Олигополия, освящённая регуляторным благословением, — что может пойти не так?
Конфликт интересов: кто платит — тот заказывает музыку
Вот где начинается настоящий цирк. Модель работы рейтинговых агентств — это как если бы ресторанный критик получал зарплату от ресторана, который он оценивает, и при этом искренне уверял публику в своей объективности. До 1970-х годов за рейтинги платили инвесторы — те, кому эта информация реально нужна. Затем модель перевернулась с ног на голову: теперь платит эмитент — тот, кого оценивают.
Логика здесь простая и циничная. Компания хочет разместить облигации. Компания идёт к агентству и говорит: «Оцените нас, пожалуйста, вот вам деньги». Агентство смотрит на финансовую отчётность, чешет затылок и выдаёт рейтинг. Если рейтинг компании не нравится — ну что ж, можно пойти к другому агентству, которое будет «понимательнее». Это называется rating shopping, и это не баг системы, а её фича.
Результат предсказуем: агентства находятся под постоянным давлением не обидеть клиента. Понизить рейтинг крупного эмитента — значит потерять жирный контракт. Завысить — ну, подумаешь, кто там проверит? Инвесторы, потерявшие деньги? Они всё равно не узнают, какой рейтинг был «настоящим». Моральный hazard встроен в саму ДНК бизнес-модели.
Кризис 2008: когда рейтинги превратились в мусор
Если вам нужно доказательство несостоятельности системы — добро пожаловать в 2008 год. Ипотечные облигации, нашпигованные токсичными кредитами людям без дохода, без работы и без активов, получали высшие рейтинги AAA. Те самые рейтинги, которые означают «риск дефолта практически нулевой». Агентства штамповали эти оценки конвейером, получая щедрые гонорары от инвестиционных банков, упаковывавших мусор в красивые обёртки.
Когда карточный домик рухнул и мировая экономика погрузилась в рецессию, выяснилось кое-что интересное. Оказывается, аналитики агентств знали о проблемах с качеством ипотечных портфелей. Внутренняя переписка, всплывшая во время расследований, содержала перлы вроде «этот продукт может оценить даже корова». Но рейтинги продолжали раздаваться, потому что — сюрприз — за них хорошо платили.
И каковы же были последствия? Штрафы. Не тюремные сроки, не лишение лицензий, не разбиение монополии — нет. Штрафы, которые для компаний с миллиардными оборотами выглядят как стоимость ведения бизнеса. S&P заплатила 1,4 миллиарда долларов, Moody's — около 900 миллионов. Звучит внушительно, пока не посчитаешь, что триллионы долларов были потеряны инвесторами по всему миру. Соотношение наказания к ущербу — как штраф за парковку после ограбления банка.
Особенно пикантно то, что после кризиса те же агентства продолжили работать в том же режиме. Никакой структурной реформы, никакого разделения бизнеса консалтинга и оценки. Система самовосстановилась с минимальными косметическими изменениями.
Суверенные рейтинги: геополитика под маской объективности
Если корпоративные рейтинги — это просто бизнес с конфликтом интересов, то суверенные рейтинги — это уже геополитическое оружие, замаскированное под финансовую аналитику. Когда три американские компании решают, сколько будет стоить заимствование для Греции, Аргентины или России, разговор выходит далеко за пределы чистой экономики.
Понижение суверенного рейтинга — это не просто цифра в отчёте. Это автоматическое удорожание кредитов для страны, бегство капитала, падение национальной валюты, социальные программы под нож. Одно решение аналитика в нью-йоркском офисе может отправить на улицы протестующих в Афинах или Буэнос-Айресе. При этом сам аналитик не несёт никакой ответственности — он просто «высказал мнение».
Особенно показательна асимметрия в оценках. Почему США с государственным долгом в 35 триллионов долларов и регулярными истериками вокруг потолка долга сохраняют практически безупречные рейтинги? Почему развивающиеся страны получают понижения за куда меньшие прегрешения? Ответ неудобен: агентства — часть американской финансовой инфраструктуры, и их «объективность» имеет вполне конкретную географическую прописку.
Китай и Россия давно создают собственные рейтинговые агентства, но их оценки мировой рынок игнорирует. Почему? Потому что «они предвзяты». В отличие, видимо, от американских агентств, которые оценивают американские же компании и американское правительство с кристальной незаинтересованностью.
Кто сторожит сторожей?
Классический вопрос «Quis custodiet ipsos custodes» в случае рейтинговых агентств получает обескураживающий ответ: никто. Формально существуют регуляторы — SEC в США, ESMA в Европе. Но их полномочия ограничены, штрафы символичны, а главное — сами регуляторы зависят от рейтингов в своих требованиях к финансовым институтам.
Получается замкнутый круг: регулятор требует от банков держать активы с высоким рейтингом, рейтинг выдаёт частное агентство, агентство получает деньги от эмитента, регулятор не может серьёзно наказать агентство, потому что вся система на нём держится. Too important to regulate — слишком важен, чтобы регулировать.
Попытки создать государственные рейтинговые агентства или хотя бы серьёзную конкуренцию натыкаются на сетевой эффект. Инвесторы доверяют «большой тройке» не потому, что те объективнее, а потому, что все остальные тоже им доверяют. Это как социальная сеть: неважно, что Facebook или Twitter несовершенны — важно, что там все.
Судебная ответственность? Агентства успешно отбиваются от исков, ссылаясь на Первую поправку. Мол, рейтинг — это мнение, а мнение защищено свободой слова. То, что это «мнение» двигает триллионами долларов и может обанкротить страны, — юридически нерелевантно.
Алгоритмическая альтернатива
Ирония в том, что технологии давно позволяют создать децентрализованную систему оценки рисков — без посредников, конфликта интересов и географической предвзятости. Блокчейн способен обеспечить прозрачность, которую традиционные институты предоставить не могут или не хотят. Когда алгоритм заменяет человека с его связями и мотивациями, пространство для манипуляций сужается до нуля.
Именно поэтому дефляционные криптоактивы становятся всё более привлекательной альтернативой для тех, кто устал от системы, где правила пишут одни, а расплачиваются за ошибки — другие. В мире, где рейтинговые агентства могут обрушить экономику страны и отделаться штрафом, а центробанки печатают деньги со скоростью 4 755 банкнот в секунду, защита капитала требует выхода за периметр традиционных финансов.
Будущее без посредников
DeflationCoin представляет собой принципиально иной подход к сохранению стоимости. В отличие от фиатных валют, зависящих от решений центробанков и оценок рейтинговых агентств, дефляционная криптовалюта работает по математическим законам: алгоритмическое сжигание монет создаёт устойчивый дефицит, смарт-стейкинг исключает спекулятивную составляющую, а механизм плавного разлока защищает от панических распродаж. Это не мнение аналитика — это код, который невозможно подкупить.
Пока «большая тройка» продолжает играть роль финансовых оракулов с сомнительной репутацией, технологии предлагают альтернативу — мир, где доверие встроено в архитектуру, а не делегировано институтам, провалившим проверку историей. Вопрос лишь в том, готовы ли вы перестать ждать, когда сторожа начнут сторожить друг друга.